Санкт-Петербургский государственный университет
http://www.history.pu.ru/struct/cathed/russian/prof/fil.htm
12. Лекция. Семиотика и история.
Литература:
1.
Барулин
А.Н. О
структуре
языкового
знака // Знак.
Сб. ст. по
лингвистике,
семиотике и
поэтике пам. А.Н.
Журинского. М.,
1994.
2.
Варзарян
С.Р.
От знака к
образу.
Ереван, 1973.
3.
Греймас
А., Курте Ж. Семиотика.
Объяснительный
словарь
теории языка
// Семиотика. М.,
1998. Т.2. С.510-577.
4.
Егоров
Б.Ф. Жизнь и
творчество Ю.М.
Лотмана. М., 1999.
5.
Знак.
Сб. ст. по
лингвистике,
семиотике и
поэтике пам. А.Н.
Журинского. М.,
1994.
6.
Лахман
Р. Ценностные
аспекты
семиотики
культуры /
семиотики
текста Юрия
Лотмана //
Лотмановский
сборник. М., 1995. Т.1.
С.192-213.
7.
Лотман
М.Ю. Избранные
статьи в трех
томах.
Таллинн, 1992-1993. Т.1-3.
8.
Лотман
М.Ю. Лекции по
структуральной
поэтике // Ю.М.
Лотман и
тартуско-московская
семиотическая
школа. М., 1994. С.17-245.
9.
Лотман
М.Ю. Текст
в тексте //
Труды по
знаковым
системам. ХIV. (Ученые
записки
Тартуского
государственного
университета.
Вып. 567). Тарту, 1981. С.3-18.
10.
Лотман
М.Ю.. Внутри
мыслящих
миров.
Человек Ч
текст Ч
семиосфера Ч
история. М., 1999.
11.
Лотман
Ю.М. Возможна
ли
историческая
наука и в чем
ее функция в
системе
культуры ? // Лотман Ю.М
Внутри
мыслящих
миров.
Человек Ч
текст Ч
семиосфера Ч
история. М., 1999. С.383-385.
12.
Лотман
Ю.М.
Проблема
исторического
факта // Лотман Ю.М. Внутри
мыслящих
миров.
Человек Ч
текст Ч
семиосфера Ч
история. М., 1999.
13.
Лотмановский
сборник. М., 1995-1997. Ч.1-2.
14.
Моррис
Ч.
Из книги лЗначение
и
означивание╗
// Семиотика. М.,
1998. Т.1.
15.
Моррис
Ч.
Основания
теории
знаков //
Семиотика. М., 1998.
Т.1.
16.
Проблемы
знака и
значения / Сб.
ст. под ред.
И.С. Нарского.
М., 1969.
17.
Тодоров
Ц. Теории
символа. М., 1999.
18.
Успенский
Б.А. История
и семиотика (Восприятие
времени как
семиотическая
проблема) // Успенский Б.А.
Избранные
труды. М., 1996. Т.1.
1. Основные принципы семиотики.
Семиотика (от греческого shmeiwtikoвn Ч лзнаковый╗) Ч наука, объектом изучения которой являются знаки, их сочетания (например, математические или физические формулы) и их системы (например, любой язык). По удачному выражению Ч. Морриса (1901-1978), лчеловеческая цивилизация невозможна без знаков и знаковых систем, человеческий разум неотделим от функционирования знаков Ч а, возможно, и вообще интеллект следует отождествить именно с функционированием знаков╗. Сам термин лсемиотика╗, по указанию Ч. Морриса, был взят у греческих стоиков, которые испытывали влияние греческой медицины, трактовавшей диагноз и прогноз как знаковые процессы.
Цель семиотики как междисциплинарной отрасли Ч создать общую теорию знаков во всех их формах и проявлениях. Под знаком понимаются объекты, характеризующиеся двумя сторонами: означающей (то есть воспринимаемой органами чувств) и означаемой (несущей в себе значение знака, изучением которого занимается особая отрасль семиотики Ч семантика).
Если между означающей и означаемой сторонами есть сходство, то перед нами изобразительные знаки. Если означаемая характеристика имеет условный характер (то есть непосредственно не вытекает из материального облика объекта), то знак оказывается символом. Существуют также знаки-индексы (указатели), в которых данные стороны совмещены (например, стрелка Ч дорожный указатель). Также выделяются знаки-диаграммы, в которых отношения составных частей означающей стороны аналогичны отношениям составляющих означаемой стороны.
Семиозис (процесс функционирования знака) обычно рассматривается как пятичленное отношение, в котором V вызывает в W предрасположенность к определенной реакции X на особый вид объекта Y, которая возможна при определенных условиях Z. Таким образом:
и V Ч знак;
и W Ч интерпретатор;
и X Ч интерпретанта;
и Y Ч сигнификация (значение, означивание);
и Z Ч контекст, в котором фигурирует знак.
Отношения между знаками бывают парадигматические (они входят в одну и ту же систему, напр., словарный состав языка) и синтагматические (знаки, непосредственно задействованы в каких-либо отношениях или строящихся системах, напр., слова, входящие в одно предложение). Их изучение может вестись с трех основных позиций: синтаксической (отношение между знаками внутри данной системы), семантической (изучение значения отдельно взятых знаков и знаковых систем) и прагматической (исследование отношений между знаковыми системами и их потребителями, то есть способы усвоения и применения знаков).
Взаимодействие знаков проявляется в особом семиотическом механизме, в который входят:
╖ различение синхронии (функциональное единство всех элементов знаковой системы, они представляют собой как бы единый работающий механизм) и диахронии (изменение структуры данных элементов во времени);
╖ разграничение парадигматики (набор исходных параллельных, но отличающихся по значению форм, отбираемых в процессе создания текста) и синтагматики (соединение в рамках высказывания разнородных элементов);
╖ различие языка (определяемого как иерархическая система вневременных норм) и правил речи (воплощение, материализация правил языка в отдельных текстах, их знаках).
Основным законом семиотики является: ни одна культура не может существовать при наличии лишь одного семиотического канала. Следовательно, всю историю культуры можно изучать как взаимодействие различных знаков и знаковых систем. Семиотикой разработан специальный категориальный аппарат, наиболее полный обзор которого представлен в словаре Альгирдаса Греймаса и Жозефа Курте.
Стоит заметить, что историческая семиотика весьма выигрышна при анализе культуры в целом, при сравнении различных культур или этапов их развития, но малоэффективна при конкретно-историческом анализе. С ее помощью можно красиво рисовать ход глобальных процессов, но для частных сюжетов она не всегда применима. Использование данной методики перспективно прежде всего при анализе ритуалов, от бытовых до государственных, при изучении нарратива и памятников культуры, несущих в себе скрытые смыслы.
В этом плане семиотический подход к истории наиболее уязвим для упреков постмодернистов, поскольку реконструкция смыслов знаков неизбежно предполагает значительную роль историка в моделировании этих смыслов. Представляются крайне размытыми критерии, по которым можно с уверенностью сказать, что перед нами семиотическая реконструкция, адекватная действительному значению события прошлого, а не остроумная трактовка, обусловленная многими факторами (от избирательности чтения источника до особенностей профессиональных воззрений ученого).
2.
Некоторые
вехи
развития
семиотики в
ХХ в.
Как наука семиотика была обоснована в трудах американского логика Ч. Пирса (1839-1914). Он разграничивал лматериальные качества знака╗ (его означающее) и лнепосредственную интерпретацию знака╗ (его означаемое). Знаки, по Пирсу, обладают различными репрезентативными свойствами, на основании которых можно выделить в них три основных типа:
и иконический знак Ч основан на фактическим подобии означающего и означаемого, взаимозаменяемых по принципу сходства; в свою очередь в них выделяются образы (означающее представляет простые качества означаемого) и диаграммы (обладают пропорциональным сходством частей означающего и означаемого);
и индекс Ч основан на лреально существующей смежности╗ означающего и означаемого, например, дым является индексом огня;
и символ Ч основан на условной смежности означающего и означаемого, причем для нее вовсе не требуется внешнее сходство или физическое взаимодействие.
Другим лпионером╗ семиотики был швейцарский филолог-лингвист Ф. де Соссюр (1857-1913). В качестве субстанциального признака символа он понимал его интенциональность, сочетаемую с произвольностью: лсимволические образования всегда возникают помимо волиЕ символы, как и всякий знак, всегда возникают лишь эволюционным путем, в результате бессознательного установления отношений между предметами; они не изобретаются и не навязываются вдруг╗. При этом, хотя язык понимался де Соссюром ллишь как одна из семиотических систем╗, она считалась образцовой, и лв этом смысле лингвистика может служить моделью для всей семиологии в целом╗ (так он называл семиотику).
Основы изучения семиотического механизма, заложенные де Соссюром, были развиты в работах Московского и Пражского лингвистического кружков. Первый был основан в 1915 г. студентами Московского университета при Московской диалектологической комиссии. Его лидерами были Р.О. Якобсон, М.Н. Петерсон, А.А. Буслаев, Г.О. Винокур, Н.Ф. Яковлев. После роспуска организации в 1925 г. ее основные идеи были подхвачены и развиты в Пражском кружке (1926 - начало 1950-х гг.). Его работа связана с именами В. Матезиуса, Я. Мукаржовского, Б. Гавранека, Н.С. Трубецкого, Р.О. Якобсона, П.Г. Богатырева, Б.В. Томашевского, Ю.Н. Тынянова и др. Сторонников кружка отличало представление о языке как о функциональной системе (лсистеме выражения средств выражения, служащей для определенной цели╗). Они разрабатывали проблему синхронии/диахронии, вопросы изучения художественного знака, оказали большое влияние на развитие структурализма в литературоведении.
Стремление максимально расширить сферу применения семиотики в послевоенные годы привело к тому, что лингвистические модели прилагались к все новым и все более разнообразным семиотическим объектам. Это привело к тому, что в 1950-е - 60-е гг. семиотика оказалась на грани раскола: одни определяли ее как науку о любых объектах, обладающих хоть каким-то значением (напр., Р. Барт), другие же Ч как науку об объектах, служащих динамическим целям коммуникации и передачи информации (напр., Э. Бюйсенс, Л. Прието). Но именно данный кризис, впоследствии успешно преодоленный, и помог в эти годы оформлению семиотики в качестве самостоятельной дисциплины из структурной лингвистики, кибернетики и теории информации. В 1974 г. в г. Милане состоялся первый Международный конгресс по семиотике.
В целом за время развития семиотики в ней можно выделить следующие главные направления:
и линвистическая семиотика (последователи Ф. Де Соссюра, Л. Ельмслева, Э. Бейсенса и др.);
и семиотика в литературоведении (последователи исследования лмира знаков╗ в связи с теорией поэтического слова М.М. Бахтиным);
и семиотика искусства;
и логическая семиотика (Ч. Пирс, Ч. Моррис, Р. Карнап, А. Тарский, К. Айдукевич, и др.);
и психологическая семиотика (Л.С. Выготский и др.);
и социальная семиотика (Р. Ходж, Г. Кресс и др.);
и визуальная семиотика;
и семиотика истории.
Крупнейшими
периодическими
изданиями
семиотиков
являются: лТруды
по знаковым
системам╗ (Тартуский
университет,
СССР, ныне Ч
Эстония,
издаются с 1964 г.),
лSemiotica╗
(с 1969 г. выходил в
Гааге, а с 1982 г. Ч
совместное
издание
ученых
Амстердама,
Берлина и Нью-Йорка),
польский
журнал лTeksty╗
(выпускается
в Варшаве с 1972 г.),
канадский лJournal
Canadien de
Recherche
Sйmiotique╗
(в печати с 1973 г.,
в 1981
переименован
в лRecherches
Sйmiotiques╗)лИнформационные
вопросы
семиотики,
лингвистики
и
автоматического
перевода╗ (лСемиотика
и
информатика╗,
издаются в
Москве с 1971 г.),
итальянский
журнал лQuaderni di
Studi
Semiotici╗ (выходил
в Милане с 1971 г.), лKodikas. Code.
An international jornal of semiotics╗
(печатается
в Тубингене
с 1979 г.)
и др.
В России семиотика имеет давние корни и прочные позиции. Истории складывания семиотических подходов в русской науке посвящены целые исследования. Вершиной их развития была деятельность московско-тартуской семиотической школы.
3. Семиотика в России. Юрий Михайлович Лотман.
Первые шаги для развития советской семиотической науки в послевоенные годы были сделаны с 1960 г., когда по распоряжению Президента АН СССР А.Н. Несмеянова создали комиссию под руководством академика В.В. Виноградова для рассмотрения вопроса: ло применении метода структурного анализа в лингвистических исследованиях╗. В мае 1960 г. Президиум АН принял постановление лО развитии структурных и математических методов исследования язык╗. Согласно данному документу, создавались структоралистические сектора в Институте языкознания, Институте русского языка. Институте славяноведения, Ленинградском отделении Института языкознания. В том числе предусматривалось и создание в системе академических институтов АН СССР НИИ по семиотике (правда, это реализовано не было).
Зато были проведены московская 1962 г. и тартуская 1964 г. конференции по семиотике (в их названии фигурировало лструктурное изучение знаковых систем╗). Собственно, на них и произошло основание московско-тартуской школы. Ее лидерами были: Ю.М. Лотман, В.А. и Б.А. Успенские, Ю.И. Левин, Б.М. Гаспаров и др. В Тартуском университете с 1964 г. издавался сборник лТруды по знаковым системам╗ (до 1992 г. вышло 25 выпусков) и выходило много отдельных изданий по семиотике. Наиболее актуальные изучаемые проблемы обсуждались на летних школах в Кяэрику (проводились с августа 1964 г.). При Тартуском университете была открыта лаборатория истории и семиотики. За многие годы был накоплен огромный исследовательский опыт, проведен целый ряд серьезных исследований, работы школы получили всемирное признание. Недаром Президент Эстонии в наши дни говорил о Лотмане: лКогда я приезжаю за границу, я узнаю, что, оказывается, управляю страной, где жил один семиотик╗ (здесь налицо сравнение с известной фразой о Пушкине, приписываемой Николаю I: лЯ царствую в эпоху одного камер-юнкера╗).
Однако в 1980-е гг., по мнению П. Торопа, статус школы стал падать. Это было связано с разрывом между лреальным научным состоянием школы и печатной манифестацией этого состояния╗ (задержки изданий, сокращение тиражей), а также из-за недостаточной организации введения семиотики в учебные курсы Ч она читалась имплицитно, в рамках всех курсов исторического и литературоведческого циклов. После смерти Ю.М. Лотмана в 1993 г. и отрывом ученых Тарту от российских коллег в результате распада СССР этот процесс усилился.
Как, в самых общих чертах, можно обозначить теоретический вклад Ю.М. Лотмана в семиотику? Его развернутую характеристику дал Р. Лахман. Лотман разработал концепцию текста, исходя из определения любого литературного произведения как моделирующего и семиотического, осуществляющего когнитивную и коммуникативную функции. Его текст является категорией, которая не идентична литературному произведению, но составляет лего лподлинную субстанцию╗, определяется как инвариантная система внутритекстовых отношений и объявляется пространством, в котором семиотический характер литературного произведения реализуется как артефакт╗. При этом лингвистическое понятие знака Лотман распространил на текст в целом. Именно последний объединяет в себе элементы языка, интегрируя их в семиотическое единство и тем самым лсемантизируя их╗. Таким образом лдискретные знаки первичного языка (или первичной системы) и формируемые ими синтаксические единицы поднимаются до уровня единого языка╗.
При этом текст лнаходится в поле напряжения╗ между выражением (нередуцируемым) и содержанием (редуцируемым). При этом знак (= текст) моделирует свое содержание, и происходит перекодировка текста (изменение отношения лвыражение╗ Ч лсодержание╗). Она бывает четырех видов: парная внешняя, множественная внешняя, парная внутренняя и множественная внутренняя. Каждая из них характерна для определенной эпохи: например, внутренние Ч для романтизма, внешние Ч для реализма. В результате лпредложенная Лотманом концепция семантического процесса приобретает отчетливую лингвистическую ориентацию╗.
Углубляя дефиницию знака, Лотман предложил трактовать его как лпучок взаимоэквивалентных элементов разных систем╗ (сущность этого определения сближается Р. Лахманом с диалогичностью М. Бахтина и В. Волошинова, и интертекстуальностью Ю. Кристевой). То есть именно текст-знак является пространством переключения с одной структурной цепочки на другую (перекодировки), действует как лпучок и точка контакта, где выявляется семантический опыт╗. При этом в случае множественной перекодировки содержание процесса может определяться внетекстовыми структурами Ч литературной традицией, эстетическими кодами или другими субкодами культурной системы.
Тогда, по Лотману, культурный опыт представляется в виде процесса, происходящего в рамках семиотических и коммуникативных структур, или лв рамках культурного самосознания и мета систем, построенных ею для описания и организации своего семиотико-коммуникативного функционирования, и, наконец, в виде опыта существования в рамках коммуникативных механизмов культуры, которые регулируются, с одной стороны, кодами, стабилизирующими систему, и, с другой стороны, кодами, дестабилизирующими ее╗.
Исходя из этих положений, Лотман строит свою концепцию функционирования культуры. Ее отношение к тем или иным знакам выражается в лсамооценке╗ культуры, ее дескриптивной системе (в грамматиках ее самоописания) и в том, лкак порожденные культурой или релевантные для нее тексты оцениваются с точки зрения их функциональности╗. Через признание или отрицание знаковости культура отделяет себя от экстракультуры, которая для нее выступает в роли антикультуры (обладает негативной знаковостью) или некультуры (вообще не имеет знаков). Тогда динамика развития культуры лпредстает как десемиотизация областей, которым в предшествующий период развития культуры приписывалась знаковость, и семиотизация новых областей╗.
Поэтому внутреннее развитие культуры зависит от того, какой тип знаков она предпочитает. На основе этого критерия выделяются два культурных типа:
и замкнутый (текст, или то, что данная культура считает текстом, понимается как однозначный, адекватный истине). При этом текст начинает выполнять парадигматическую функцию, поскольку его означающее оценивается как единственно верное. Происходит фетишизация выражения.
и открытый (культура не знает фиксированных семантических отношений, поэтому текст определяется в зависимости от его функциональной ценности). А так как функциональность текста зависит от его содержания, то лэтот тип культуры можно назвать направленным преимущественно на содержание╗.
На основе своих теоретических построений (которые, несомненно, были гораздо более глубокими и разносторонними, чем можно отразить в вышеприведенном кратком обзоре) Лотман описал этапы развития русской культуры с ХI по ХIХ век, ввел понятие семиосферы (по аналогии с биосферой и ноосферой). К сожалению, объем очерка не позволяет даже просто перечислить его выводы, наблюдения и находки, поэтому мы вынуждены просто отослать к работам этого выдающегося русского семиотика.
Та же причина Ч сокращенный размер нашего очерка Ч не позволяет дать обзор всех современных направлений развития семиотики в России. Только перечисление последних научных тенденции в филологии, кибернетике, информационных системах, теории искусства заняло бы не один раздел настоящей книги. Поэтому позволим себе сосредоточить наш обзор только на одном течении, в последние годы получившем особое развитие Ч семиотике истории.
Семиотическое изучение истории отличается прежде всего своим подходом к тексту источника. Он отвергает известную формулу Л. Ранке, что задача историка Ч восстановить прошлое лwie es eigenlich gewesen╗ (как оно было на самом деле). Сложность положения историка в том, что он не может иметь дело с первичными фактами (напр., полученными физиками в лабораторных условиях). Он работает с текстами Ч то есть отделен от реально произошедшего события его зашифрованным описанием. Поэтому, по словам Ю.М. Лотмана, лнеобходима реконструкция кода (вернее, набора кодов), которыми пользовался создатель текста, и установление их корреляции с кодами, которыми пользуется исследователь╗. Проблема здесь в том, что переданный автором источника в своем повествовании факт Ч лвсегда результат выбора из массы окружающих событий события, имеющего, по его представлениям, значение╗.
Какой выход из данного положения предлагает семиотика? По определению Ю.М. Лотмана, ее путь лподразумевает предельное обнажение различий в их структурах [то есть между лмиром автора источника╗ и лмиром историка-интерпретатора╗], описание этих различий и трактовку понимания как перевода с одного языка на другой╗. В этом смысле листория есть память культурыЕ это означает, что она не только след прошлого, но и активный механизм настоящегоЕ процесс этот не протекает в пустоте: оба участника диалога являются партнерами и в других коллизиях, оба они открыты для вторжения извне новых текстов, а тексты, как нам уже приходилось подчеркивать, всегда таят в себе возможность все новых интерпретаций╗.
Таким образом, в общетеоретическом плане семиотический подход к изучению истории во многом смыкается с герменевтическими и постмодернистскими построениями о парадигме: лсобытие Ч его отражение в источнике Ч прочтение источника современником Ч изучение источника историком-интерпретатором╗. В практическом плане семиотика предлагает выявлять в прошлом символы и коды, переводить их в соответствии с современной знаковой системой и таким путем расшифровывать смысл источника.
При этом, по замечанию Б.А. Успенского, лкультурно-семиотический подход к истории предполагает апелляцию к внутренней точке зрения самих участников исторического процесса: значимым представляется то, что является значимым с ИХ точки зрения╗. То есть необходимо реконструировать субъективные мотивы, являющиеся импульсом для тех или иных действий исторических персонажей, а это, в свою очередь, предполагает воссоздание системы представлений, обуславливающих как восприятие тех или иных событий, так и реакцию на эти события. Тем самым история представляется семиотикам как процесс коммуникации. В ходе ее изучения они прибегают к семиозису (превращение незнаковой истории в знаковую).
Вклад отечественных представителей семиотического подхода в историографию можно оценить следующим образом. В работах московско-тартуской школы были рассмотрены отдельные аспекты структурно-семиотического изучения источников, в основном нарратива нового времени. Этому даже были посвящены специальные выпуски лТрудов по знаковым системам╗. Заметным событием стал выход сборника трудов Ю.М. Лотмана: лБеседы о русской культуре╗, в котором автор обобщил свои многолетние занятия по историко-культурной проблематике в серии эссе, посвященных внутреннему быту и образу жизни русского дворянства. Показательны сами названия глав: лБал╗, лСватовство. Брак. Развод╗, лРусский дендизм╗, лДуэль╗, лДекабрист в повседневной жизни╗ и т.д., явно сближающие лотмановскую семиотику с историей повседневности.